consensus patrum
29 Март 2024, 02:45:47 *
Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Войти
 
   Начало   Помощь Поиск Войти Регистрация  
Страниц: [1]
  Печать  
Автор Тема: Богословская реформа каппадокийцев  (Прочитано 12310 раз)
0 Пользователей и 1 Гость смотрят эту тему.
Samuel McYan
Постоялец
***
Offline Offline

Сообщений: 237


« : 14 Август 2015, 00:00:30 »

Или скрытый политеизм подобосущников

Омиусиане, т.е. подобосущники - изначально антиникейское богословское течение, считавшее никейцев "савеллианами", а потому выступавшее против веры в единосущие Лиц Божественной Троицы. Подобосущники почитали Отца, Сына и Духа Святого не одним божественным Существом, а подобными друг другу по природе божественными Существами. Это было промежуточной между никейством и арианством версией триадологии, где как ариане признавали Лица Троицы самобытными Существами, но как никейцы признавали их, каждого по отдельности, Истинным Богом. Именно поэтому подобосущников прозвали еще и "полуарианами". Но история омиусиан-подобосущников интересная прежде всего тем, что к ним относились знаменитые отцы каппадокийцы, а именно - Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский, прославленные на греческом Востоке богословы.

Для людей живущих мифами и штампами оказывается возмутительным и богохульным откровением узнать, что троица каппадокийских отцов была никем иным, как подобосущниками, представляющими Божественную Троицу отнюдь не так, как это представлял Афанасий Великий, и отцы никейцы. Не менее ужасающим откровением для любителей облегченного богословия оказывается то, что утвердившееся в греческом богословии благодаря каппадокийцам учение о трех ипостасях Троицы, как раз и исходит из подобосущнических представлений, и скрывает в себе подспудный политеизм, а проще говоря многобожие.

Это кажется невероятным, но вопреки подлинному христианскому монотеизму, в греко-православной конфессии более полутора тысяч лет официально исповедуется скрытое в выражении "три ипостаси" многобожие. При этом, конечно же, когда эта проблема ставится перед греко-православными, факт такого исповедания ими горячо отвергается.

Тем не менее, факт остается фактом! Ипостась, говоря богословским языком, понимается как конкретная субстанция в своем частном бытии. Выражаясь простыми словами и относительно только живой природы, ипостась - это конкретное, самостоятельное живое существо, объединяемое с подобными же существами-ипостасями их единой природой. Это справедливо и для животных, и для людей, и, даже, для языческих богов (тем, кто в них верует они реальны). У каждого вида существ своя природа, но эту одну природу являют множество ипостасей.

Но в отношении Бога монотеистической религии, коей является христианство, такое принять невозможно. Христианский Бог, как Существо, один - один в своей божественной субстанции, один в своем божественном бытии. И это при том, что мы нашего Бога исповедуем в трех Лицах, как три Личности. Из этого вытекает и догмат о единосущии, ибо три божественных Лица (Личности) имеют единое, т.е. одно, общее на трех бытие.

Впрочем, примерно так представляют Бога и члены греческо-православной конфессии, когда им не приходится вникать в детали и скрытое для большинства содержание греческих богословских терминов. Но вот ведь беда, иногда приходится узнать и неприятную правду. И тогда начинается песня в стиле "Да откуда ты это взял!? Да кто тебе вообще сказал!? Что ты хулишь великих каппадокийских отцов!? Не были они никакими подобосущниками!! Они исповедовали единосущие!!". Да, таки исповедовали капподокийцы единосущие. Но таки не сразу и весьма оригинальным образом.

В том и состоит "каппадокийская реформа", что Василий и два Григория до конца оставаясь в подобосущничестве по сути, просто поменяли исповедание по форме, переименовав подобосущие в единосущие. Это, помимо всего прочего, позволило им формально признать Никейский Символ. А уж то, что они в сути исказили его подлинный смысл, то дело двадцатое.

Тем не менее, Афанасий Великий это не только стерпел, но под гнетом обстоятельств признал на Александрийском соборе такую веру вполне приемлемой. Он сам после этого, если верить двум цитатам сомнительной подлинности, стал использовать выражение "три ипостаси" и запретил своим сторонникам выступать против вчерашних подобосущников, уверяя, что и те верят правильно. Что за обстоятельства, спросите вы? Обстоятельства весьма печальные и тревожные - засилье и победоносное шествие ариан по всему эллинистическому Востоку, до того успешно зараженному оригинезмом. Пребывающим в меньшинстве Афанасию и его партии никейцев-единосущников нужны были союзники против ариан, и они их нашли в лице скрытых подобосущников.

Афанасию, который всегда был чужд всяких формул и богословских выкрутасов, важно было только одно - признание Христа истинным Богом, таким же как Отец, и в этом смысле подобосущники были на его стороне. Благодаря этому сомнительному союзу арианство было повержено, а Никейский Символ восторжествовал. И многие ли теперь знают, что ради этого Афанасий пошел на союз с подспудными политеистами? А то, как это все произошло, как подобосущники приняли единосущие и Никейский Символ, хорошо рассказывает церковный историк Поснов.

Фрагмент главы из его Истории Церкви о "ново-никейцах", т.е. каппадокийцах:

Цитировать
"Движение в сторону Никейского символа (после засилья ариан) началось в нарождавшейся партии ново-никейцев. Основным контингентом для этой партии послужили омиусиане (подобосущники). Первым моментом, свидетельствующим о появлении на свет ново-никейской партии, проф. Спасский считает Антиохийский Собор 363 г., при императоре Иовиане, состоявший из 23-х епископов. На нем был принят Никейский символ, но к тексту его от лица Собора были присоединены такие пояснительные, или лучше препроводительные слова: «На Никейском Соборе слово «единосущный», некоторым кажущееся странным, получило от отцов определенное истолкование по которому оно означает, что Сын родился из сущности Отца и что Он подобен Отцу по существу». Эти слова знаменуют решительный переворот в настроении восточных, благоприятный для принятия Никейского символа: ими принимаются даже ομοουσιος и εκ της ουσιας του πατρος только делается попытка перетолковать термин ομοουσιος в смысле омиусианском — «подобие по существу», и такое толкование совершенно неожиданно приписывается отцам первого Вселенского Собора. Но эти 23 епископа Антиохийского Собора были, по-видимому, лишь «первыми ласточками» ново-никейской партии. Собственно образование партии относится к самому началу 20-х годов. Ядро этой партии составила знаменитая троица из Каппадокии — Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский. Их воззрения в главном идентичны. Они, прежде всего, творцы новой ортодоксии. Именно Григорий Богослов впервые представил её (в 362 г.) с полною ясностью и дал ей совершеннейшее выражение. Василий Великий ввел её победоносно в церковную политику. Григорий Нисский сообщил ей полнейшее научное обоснование. Эти три лица представляли из себя как бы искупительную жертву Каппадокии, которая дала так много решительных противников Никейской ортодоксии — софиста Астерия, Евдоксия Константинопольского, Евномия, Авксентия Миланского, Григория и Георгия, занимавших Александрийскую кафедру во время изгнания Афанасия Великого. Главная заслуга трех великих каппадокийцев состояла в выяснении богословского смысла терминов — ουσια и υποστασις... В решении вопроса, какой собственно смысл соединять с терминами ουσια и υποστασις в приложении к Божеству, — помогла философия Аристотеля своим учением о substantia abstracta и concreta (вниманию верующих в реальность общего). Василий Великий определяет различие между сущностью и ипостасью, как между общим и частным — κοινον и ιδιον. «Имена бывают двух родов, говорит упомянутый отец, одни означают общую природу (την κοινηνν φυσιν), как, например, человек; другие же имеют значение частное (ιδικωτεραν ενδειξιν), под которым разумеется не общность природы, но очертание какой-нибудь реальной вещи по отличительному её признаку, не имеющей ни малой общности с однородным ему предметом, как, например, Павел, Тимофей». Нельзя сказать, чтобы таким путем достигалась полная ясность в толковании смущавших терминов. «Если природа (φυσις) и лицо (υποστασις) различаются между собою только как το κοινον и то ιδιον, то в основе этого различия должно лежать необходимое метафизическое предположение, что общее (φυσις или ουσια) не имеет своего отдельного бытия и осуществляется только в частном». Общая природа постигается мысленно, как совокупность существенных признаков известного класса — предметов или индивидуумов, но реальное свое выражение находит только в отдельном, и там, где нет частных видов, не может быть речи и об общей природе. Эту собственно Аристотелевскую точку зрения разделяли в известной степени все каппадокийцы и, особенно, Василий Великий. Вот где повод, почему уже современники обвиняли каппадокийцев в тритеизме; да и в настоящее время еще возможны подобные упреки. Лоофс, западный богослов, говорит: «Это учение о Троице более заслуживает упрека в тритеизме, чем учение Афанасия в савеллианстве»".
« Последнее редактирование: 12 Октябрь 2015, 15:14:20 от C_Patrik » Записан

Как и где отделить зерно Веры от шелухи людского словоблудия?
Samuel McYan
Постоялец
***
Offline Offline

Сообщений: 237


« Ответ #1 : 14 Август 2015, 00:34:36 »

Или как Григорий Нисский объяснял, что "не три Бога"

Выше я изложил то, как прославленные в восточном, т.е. греко-византийском богословии отцы каппадокийцы, а именно - Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский, совершили доктринальный переворот, истолковав никейскую веру в единосущие Лиц Троицы в своем подобсущническом смысле. Они просто переименовали подобосущие в единосущие и сделали вид, что так и было. После так называемой "каппадокийской реформы" в греко-византийской традиции возобладала триадология "трех ипостасей", где каждое Лицо Божественной Троицы понималось, не больше, не меньше, как отдельное самобытное божественное Существо, имеющее общность с двумя другими подобными божественными Существами только по факту их единой божественной природы. Таким образом, оказывается, что благодаря каппадокийцам в греко-византийской конфессии исповедуется не единый как Существо Бог, а скрытый политеизм. Более конкретно - тритеизм.

Естественно, каппадокийцы не могли избежать обоснованных упреков в тритеизме, и ничего удивительно в том нет, что их "реформу" отвергли (открыто, как латиняне, или не поднимая лишнего шума, как ААЦ) все негреческие Церкви, как на Западе, так и на Востоке. Существует мнение, что современные каппадокийцам латинские богословы прямо обозвали их сумасшедшими, и остались в строгой никейской вере, относя ипостась-субстанцию, к единству Божьего Существа.

Но что в свое оправдание смогли сказать каппадокийцы? Сумели ли они отвести от своего "ново-никейского" учения подозрения в многобожии? К счастью, у нас есть возможность узнать об этом от самого главного теоретика в тройке прославленных отцов каппадокийцев - Григория Нисского, как он объяснял свою веру в "единого Бога". Эту тему он раскрыл в произведении "К Авлавию, о том что не «три Бога»". Кому это интересно, может прочитать все пространное послание Григория Нисского к Авлавию, я же кратко изложу мысль каппадокийского апологета подспудного политеизма, и уже потом покажу это его собственными цитатами.

Итак, как знают пребывающие в теме люди, каппадокийцы понимали ипостаси Божества так же, как мы понимаем ипостаси человека, т.е. как отдельные в своем бытии существа, объединенные единой для них природой. Собственно говоря, Василий Великий в своем "Письме Григорию брату о различии сущности и ипостаси" прямо рекомендовал понимать ипостаси и сущность Божества по аналогии с ипостасями и сущностью человеческими: "Итак, если ты понял смысл различия сущности и ипостаси по отношению к человеку, примени его к божественным догматам – и не ошибешься".

В полном соответствии с рекомендациями своего брата, Григорий Нисский представляет лица Троицы, как представляют три ипостаси человеческие, и исходя из таких представлений в послании к Авлавию начинает рассуждения о том, почему о трех людях говорят как о трех людях, а вот относительно трех божественных ипостасей так не говорят. И в следствии этих рассуждений приходит к удивительному по своей несерьезности (это если быть корректным) умозаключению.

Нисский, как это и присуще подобосущнику, даже не думает доказывать что Существо Бога едино, в то время как человеческих существ много. Он действительно не делает принципиального различия в представлении людей и божественных лиц. А потому исходя из навязанной ему Писанием аксиомы, что Бог один, пытается доказать, что как Бог в трех ипостасях один, так и человек во многих ипостасях один. Оказывается, что все дело в неправильном употреблении слов, и что многие ипостаси людей, которые как и три божественные ипостаси едины по своей природе, ошибочно называть многими людьми, ибо человек - это природа, а она одна. И вот точно так же, для него, отдельные по ипостасям (самобытным существам) лица божественной Троицы тоже один Бог. Для него Бог - это природа, а природа Бога одна. Вот и никаких вам "трех Богов"! Впрочем, судя по посланию Нисского, он запросто бы и назвал ипостаси Троицы Богами и ничуть не смутился, кабы ему в этом помехой не было Писание. Писание этого не позволяет, вот он и выкручивается, как может...

При всем уважении к чувствам вынужденных традиции ради почитателей богословия каппадокийцев, весь этот апологетический продукт Григория Нисского звучит не то что бы не убедительно, но крайне жалко. Тем не менее, благодаря этим объяснениям и подобосущничество каппадокийцев не пострадало, сохранив свою веру в три самобытных божественных Существа (ипостаси), и вроде бы формально они исповедовали одного Бога. И пусть эллины-язычники слезами обливаются, они до такого не догадались, и погибали в своем поганом многобожии. Вот сказали бы они, что природа божественных Олимпийцев одна, и тут же стали бы монотеистами. Впрочем, язычников же никто не заставлял верить в одного Бога, так для чего же им назвать многих божественных существ "одним Богом"?

Ну, ладно, теперь внимаем самому Нисскому и узнаем от него самого, в каком это смысле Бог один:

Цитировать
"Петр, Иаков, Иоанн, как человечество их одно, называются тремя человеками, и нет ничего нелепаго соединенных по естеству, если их много, по именованию естества называть во множественном числе. Посему, если там допускает это обычай, и никто не запрещает двоих называть двоими, а если больше двоих, то и троими; почему в таинственных догматах, исповедуя три ипостаси, и не примечая в них никакой разности по естеству, некоторым образом противоречим исповеданию, утверждая, что Божество Отца и Сына и Святаго Духа одно, запрещая же называть их тремя Богами? Посему, как сказал я прежде, вопрос весьма затруднителен".

"Итак почему у нас в обычае оказывающихся принадлежащими к одному и тому же естеству, перечисляя по одиночке, называть во множественном числе: столько-то человек, а не говорить, что все они — один человек; догматическое же учение о Божием естестве отвергает множество Богов, перечисляя ипостаси, но не принимая множественнаго значения?".

"Посему утверждаем вопервых, что есть некое неправильное словоупотребление в этом обычае, неразделяемых по естеству называть в множественном числе одним и тем же именем естества и говорить: многие человеки, чему подобно будет, если сказать: многия естества человеческия".

"Но поелику исправление обычая неудобоисполнимо (ибо как убедится кто оказывающихся принадлежащими к тому же естеству не называть многими человеками? потому что обычай во всем с трудом изменяем); то в разсуждении естества дольняго нестолько погрешим, не противясь господствующему обычаю, так как здесь никакого нет вреда от погрешительнаго употребления имен. Но не так безопасно различное употребление имен в Божественном догмате, потому что здесь и маловажное уже не маловажно".

"Ибо если допустить, что название: Божество есть общее естеству, то сим еще недоказано, что не должно говорить: Боги, а напротив того сие-то скорее и понуждает говорить: Боги; ибо находим, что, по людскому обычаю, упоминаются, не в единственном числе, многими, не только имеющие одно и тоже общее естество, но и принадлежащие к одному и тому же сословию по занятиям; почему говорим о многих риторах, геометрах, земледельцах, сапожниках, также и о занимающихся всем иным. И если бы слово: Божество было именованием естества, то больше было бы уместным, на указанном выше основании три ипостаси включить в единое и называть единым Богом, по несекомости и неразделимости естества".

"Если же всякое благое дело и имя не во времени, без перерывов, зависимо от безначальной силы и воли, приводится в совершение в силе Духа Единородным Богом, и не бывает, или не представляется мыслию никакого протяжения времени в движении Божественной воли от Отца чрез Сына к к Духу; единым же из добрых имен и понятий есть Божество; то несправедливо было бы имени сему разсеваться на множество, так как единство в действовании возбраняет множественное исчисление".

"Входить же в состязание с возражающими, что под словом: Божество недолжно разуметь деятельности, кажется мне чем-то не очень необходимым для настоящаго в слове сем доказательства; ибо веруя, что естество Божие неопределимо и непостижимо, не примышляем никакого объемлющаго оное понятия, но постановляем правилом представлять себе естество сие во всех отношениях безпредельным; а всецело безпредельное не таково, чтобы иным определялось, иным же нет; напротив того безпредельность во всяком смысле избегает предела. Посему, что́ вне предела, то, конечно, не определяется и именем; почему, чтобы при естестве Божием осталось понятие неопределимости, говорим, что Божество выше всякаго имени, Божество же есть и одно из имен".

"Впрочем, если угодно сие противникам, чтобы слово: Божество имело значение не деятельности, а естества; то возвратимся к сказанному в начале, что имя естества по обычаю погрешительно употребляется при означении множества, потому что ни умаления, ни приращения в истинном смысле не происходит в естестве, когда оно усматривается во многих или в немногих. Ибо то одно счисляется, как слагаемое, что́ представляется в особом очертании; под очертанием же разумеется поверхность тела, его величина, место, различие по виду и цвету. А что́ усматривается кроме сего, то избегает очертания таковыми признаками; и что́ не имеет очертания, то не исчисляется, неисчисляемое же не может быть умопредставляемо во множестве; потому что и о золоте, хотя оно раздроблено на многия разнаго вида части, говорим, что оно есть одно, и называется одним; монеты и статиры именуем многими, во множестве статиров не находя никакого приумножения в естестве золота: почему и говорится о золоте, что его много, когда разсматривается в большом объеме, или в сосудах, или в монетах, но по множеству в них вещества не говорится, что много золотых веществ, разве кто скажет так, разумея дарики или статиры, в которых значение множества придано не веществу, а частям вещества; ибо в собственном смысле должно говорить, что это не золотыя вещества, но золотыя вещи. Посему, как золотых статиров много, а золото одно; так в естестве человеческом по одиночке взятых людей оказывается много, например Петр, Иаков, Иоанн, но человек в них один".

"Если же Писание имя: человек расширяет и на множественное значение, говоря: «человецы большим клянутся» (Евр. 6:16), и: «сынове человечестии» (Псал. 35:8), и тому подобное; то должно знать, что Писание, водясь обычаем господствующаго наречия, не узаконяет, что так, или как иначе, должно употреблять речения, и выражается так, не какое либо искусственное предлагая учение о речениях, но пользуется словом согласно с господствующим обычаем, имея в виду то одно, чгобы слово соделалось полезным для приемлющих, но не входя в тонкия изследования выражений, где не происходит никакого вреда от смысла речений".
   
"Долго было бы в доказательство сказаннаго собирать все неправильности словосочинения в Писании: но в разсуждении чего есть опасность потерпеть сколько нибудь вреда истине, в том в речениях Писания не оказывается неразборчивости и безразличия. Посему и допускает употребление слова: человек во множественном числе, потому что от такого образа речи никто не впадет в предположение множества человечеств, и не подумает, будто означаются многия человеческия естества, поточу что имя естества выражено множественно. Но слово: Бог с осторожностию возвещает Писание в единственном видоизменении слова, заботясь о том, чтобы множественным значением: Боги в Божественную сущность не ввести различных естеств".
« Последнее редактирование: 03 Январь 2016, 22:28:45 от C_Patrik » Записан

Как и где отделить зерно Веры от шелухи людского словоблудия?
zenko
Новичок
*
Offline Offline

Сообщений: 12


WWW
« Ответ #2 : 17 Август 2015, 18:55:50 »


Отрывок из:
Василий Великий. К Григорию брату [О различении сущности и ипостаси] // Его же. Творения. Т. 3. СПб., 1911, с.51-58 (Письмо 38).

---------------

Поелику многие в таинственных догматах, не делая различия между сущностью вообще и понятием ипостасей, сбиваются на то же значение, и думают, что нет различия сказать: "сущность", или "ипостась" (почему некоторым из употребляющих слова сии без разбора вздумалось утверждать, что как сущность одна, так и ипостась одна, и наоборот, признающие три ипостаси думают, что по сему исповеданию должно допустить и разделение сущностей на равное сему число): то по сей причине, чтобы и тебе не впасть во что либо подобное, на память тебе вкратце составил я о сем слово. Итак, чтобы выразить в немногих словах, понятие упомянутых речений есть следующее.

Одни именования, употребляемые о предметах многих и численно различных, имеют некое общее значение; таково например имя "человек". Ибо произнесши слово сиe, означив этим именованием общую природу, не определил сим речением одного какого-нибудь человека, собственно означаемого сим именованием; потому что Петр не больше есть человек, как и Андрей, и Иоанн, и Иаков. Поэтому общность означаемого, подобно простирающаяся на всех подводимых под то же именование, имеет нужду в подразделении, чрез которое познаем не человека вообще, но Петра или Иоанна.

Другие же именования имеют значение частное, под которым разумеется не общность природы в означаемом, но очертание какого либо предмета по отличительному его свойству, не имеющее ни малой общности с однородным ему предметом; таково например имя Павел, или Тимофей. Ибо таковое речение ни мало не относится к общему естеству, но изображает именами понятие о некоторых определенных предметах, отделив их от собирательного значения.

Посему, когда вдруг взяты двое или более, например: Павел, Силуан, Тимофей, тогда требуется составить понятие о сущности человеков; потому что никто не даст иного понятия о сущности в Павле, иного – в Силуане, и иного – в Тимофее, но какими словами обозначена сущность Павла, те же слова будут приличествовать и другим; ибо подведенные под одно понятие сущности между собою единосущны. Когда же, изучив общее, обратится кто к рассмотрению отличительного, чем одно отделяется от другого: тогда уже понятие, ведущее к познанию одного предмета, не будет во всем сходствовать с понятием другого предмета, хотя в некоторых чертах и найдется между ними нечто общее.

Посему утверждаем так: именуемое собственно выражается речением: "ипостась". Ибо выговоривши слово: "человек", неопределенностью значения передал слуху какую-то обширную мысль, так что, хотя из сего наименования видно естество, но не означается им подлежащий и собственно именуемый предмет. А выговоривши слово: "Павел", в означенном этим наименованием предмете указал надлежащее естество. Итак "ипостась" есть не понятие сущности неопределенное, по общности означаемого ни на чем не останавливающееся, но такое понятие, которое видимыми отличительными свойствами изображает и очертывает в каком-нибудь предмете общее и неопределенное.

Так и Писанию обычно сие делать, и во многих других случаях, и в истории Иова. Ибо, приступая к повествованию о нем, сперва помянуло общее и изрекло: "человек", а потом отделяет тем, что составляет его особенность, в присовокуплении слова: "некий". Но оно прешло молчанием описание сущности, как бесполезное для предложенной цели слова; понятие же: "некий", изображает свойственными чертами, именуя место, черты нрава, и все те от внешности заимствованные признаки, которыми хотело отделить его от общего значения, чтобы описание лица, о котором повествуется; явственно было по всему, и по имени, и по месту, и по душевным свойствам, и потому, что усматривается вне его. А если бы излагало оно понятие сущности; то при изъяснении естества не было бы никакого упоминания о сказанном; потому что понятие было бы то же, что и о Валдае савхейском, и о Софаре минейском, и о каждом из упомянутых там людей.

Поэтому, какое понятие приобрел ты о различии сущности и ипостаси в нас, перенеси оное и в божественные догматы; и не погрешишь. Что представляет тебе когда либо мысль о существе Отца (ибо душа не может утверждаться на одной отдельной мысли, будучи уверена, что существо сие выше всякой мысли), то же представляй себе и о Сыне, а равно то же и о Духе Святом. Понятие несозданного и непостижимого есть одно и тоже в рассуждении и Отца и Сына и Святого Духа. Не больше непостижим и не создан один, и не меньше другой. Но когда в Троице нужно по отличительным признакам составить себе неслитное различение: тогда к определению отличительного возьмем не вообще представляемое, каковы например несозданность, или недосягаемость никаким понятием, или что-нибудь подобное сему, но будем искать того одного, чем понятие о Каждом ясно и несмесно отделится от представляемого вместе.

-------------------

По своему разумению, я как-то не вижу здесь противоречия между единой сущностью (усией) Бога и его троичностью (в трех ипостасях)!

.
Записан

Кому интересно, моя
персональная страница
Samuel McYan
Постоялец
***
Offline Offline

Сообщений: 237


« Ответ #3 : 23 Август 2015, 02:35:27 »

По своему разумению, я как-то не вижу здесь противоречия между единой сущностью (усией) Бога и его троичностью (в трех ипостасях)!

.
А кто такую проблему ставит? В теме нет речи ни о каких противоречиях. Тема о том, что триадология каппадокийцев - это скрытое в тумане слов подобосущничество. Само разделение сущности и ипостаси, что до того было одним и тем же - это и есть скрытое подобосущничество.
« Последнее редактирование: 29 Август 2015, 13:35:06 от C_Patrik » Записан

Как и где отделить зерно Веры от шелухи людского словоблудия?
Страниц: [1]
  Печать  
 
Перейти в:  

Powered by MySQL Powered by PHP Powered by SMF 1.1.11 | SMF © 2006-2008, Simple Machines LLC Valid XHTML 1.0! Valid CSS!