Алексей, следующие слова свт. Г.Паламы имхо показывают, что мы наследуем не просто тление, а потом только вырабатываем свободно-разумный навык ко греху, а всё-таки что через наслаждение родителей нам уже сразу передаётся стремление к наслаждению...
Роман, я специально подчеркивал, что наследуем мы не просто тление ("просто тление" было и в Христе), а тление именно по образу животной жизни, не подвластное воле, т.е. царствующие тление и смерть.
Ничего такого, чтобы противоречило тому, что я хотел сказать (наверное, невнятно сказал), я в этой цитате не вижу.
Попробую пояснить еще раз в более широком контексте (но Вам теперь придется все это читать
).
Стремление к наслаждению естественно для животной природы, оно сохраняет ее в свойственном бытии.
Для разумной природы естественно стремление к Богу, оно дает свойственную ей жизнь.
В человеке разумное и чувственное срастворены с той целью, чтобы и чувственное, будучи подчинено разумному стремлению, получило участие в божественном благе.
Срастворение это изначально предполагало нетленное состояние тела, т.е. не предполагало животных свойств.
По падении способ срастворения изменился и практически во всех случаях влечет за собой тление ума.
Адам самовластно извратил разумное стремление, направив его на чувственную тварь и подчинив присущую ему (разумному стремлению) силу наслаждения чувству (МИ, 61 Фалассию).
Чтобы сохранить человека от вечной смерти, Бог набрасывает на его изначальную природу животное (тленное) состояние – ум, потеряв полноту власти над телом, тем самым оказался застрахованным от мгновенной самореализации по образу ангелов.
МИ не один раз указывает, что Адам пал едва придя в бытие или даже вместе с приведением в бытие. – Смысл, думаю, может быть понятен в связи с нетленным состоянием тела (и соответственно с нетлением времени). Будучи в таких условиях, воля (самовластие) для своей реализации не нуждалась в сложном длящемся процессе.
Однако если бы это состояние тела не было сразу по падении преобразовано в тленное, падение стало бы необратимым.
Тление – с одной стороны, как предполагающее давление чувственного на разумное, есть серьезный повод к греху (падению ума), но с другой стороны, как процесс, связанный с страданием и заканчивающийся смертью, есть серьезный повод к покаянию, избежанию вечной смерти.
В наследниках Адама взаимосвязь души и тела осуществляется иным образом, нежели в первозданном Адаме. В Адаме уже в сам момент творения ум (владычественное) всецело обладал совершенным и нетленным телом (не растущим, не текучим, тонким, прозрачным и т.п.). Движения тела были «включены» в разумное стремление.
Теперь тело зарождается по образу животных, в соответствии с стремлением к наслаждению. (Первозданное происхождение Евы от Адама было иным, т.е. тропос происхождения тела изменился.)
В самом по себе этом стремлении тленного тела к наслаждению, как естественном для прившедшей в него (тело) животной природы, греха в собственном смысле нет.
Грех возникает, когда этому стремлению подчиняется ум, который по образу и происходит в соответствии с первым дуновением. Тропос происхождения разумной души не изменился.
Изменился и тропос взаимосвязи разумной души и тела. – В соответствии с животным тропосом происхождения человека ум получает возможность овладевать телом не сразу, а постепенно (окончательно - только к 30 примерно годам) и не полностью (безукоризненные страсти, в отличие от сущностных свойств, не подвластны вообще).
Соответственно и возможность подчиниться чувственному стремлению к наслаждению или, напротив, подчинить его себе ум получает тоже не сразу – первые начальные опыты осуществления его самовластия относятся примерно годам к трем.
Еще раз повторю, что у св. Григория Нисского в «О устроении человека» это выражено наиболее подробно и концептуально выверено.
Неизменный тропос происхождения разумной души по образу Божию: «И сотвори Бог человека, и по образу Божию сотвори его. Ведь образ не в части природы, и благодать ведь не в чем-либо одном из того, что в нем есть, но одинаково по всему роду распространяется эта сила… Точно так же и тот человек, что появился при первом устроении мира, и тот, который будет при скончании всего, равно несут в себе божественный образ. Потому целое наименовано одним человеком, что для силы Божией – ни прошедшего, ни будущего, но и ожидаемое наравне с настоящим содержится всеокружающей энергией. Так что вся природа, распространяющаяся от первых до последних, есть единый образ Сущего» (гл. 16).
Бессловесные свойства, привнесенные в чел. природу падением, сами по себе безгрешные в неразумных животных, становятся греховными страстями в человеке, подчиняющем им силы ума. Об этом Глава 18 «О том, что бессловесные страсти в нас возбуждаются сродством с бессловесной природой» (процитирую несколько кусочков - набираю вручную - но чтобы понять, нужно прочесть всю главу):
«Ведь несправедливо относить первые начала страстного состояния к человеческой природе, изначально преображенной по божественному образу. Но поскольку пришла в мир сей жизнь бессловесных, а человек по названной причине и от такой природы взял нечто – я говорю о рождении, то из-за этого он стал сопричастником и остального, усматриваемого в той природе…
…чем бессловесная жизнь пользуется для своего сохранения, то, привнесенное в человеческую жизнь, стало страстями…
…человек носит двойственное подобие противоположному: боговидностью разумения преображаясь в божественную красоту, а от стремлений, возникающих от страсти, имея особенности, свойственные скотскому. Но часто и разум (логос) умерщвляется склонностью и расположением к бессловесному, закрывая лучшее худшим. Потому что, коль скоро кто-то унизит до такого разумевательную энергию и заставит разум стать слугой страстей, то произойдет извращение черт благого в бессловесный образ, в который изменит свои черты вся природа…»
Далее Святитель указывает, что человек мог бы «совозвышаться к вышнему, сообразуясь с красотой божественного образа», если бы правильно использовал энергию разума, т.е. подчинял ей бессловесные движения.
«Но поскольку есть тяжелая и влекущая вниз склонность к греху, чаще бывает иное: скорее тяжестью бессловесной природы увлекается вниз владычественное души, чем тяжелое и землистое возвышается высотою разумения. Потому часто наше несчастье не дает узнать божественного дара, как будто отвратительной маской закрыв красоту образа страстями плоти».
Далее нашей общей повинностью св. Григорий называет то, «что, по подобию бессловесных, наша жизнь поддерживается едой».
Т.е., как я понимаю, первозданное срастворение души и тела, предполагающее подчиненность тела душе и следование его за ней, по падении Адама заменено определенной независимостью и автономией тела.
Тело, происходящее теперь в соответствии с животным способом, с неизбежностью подчинено смерти.
Разумная душа происходит тем же неизменным способом, но ее связь с телом осуществляется уже иначе, - в соответствии с его тлением и постепенным ростом она овладевает его энергиями не в полноте и не сразу.
Собственно падение души происходит, если она подчиняется чувственным движениям - тогда естественные животные стремления становятся противоестественными страстями.
Наследование по необходимости царствующей смерти влечет за собой свободное все же падение ума по образу Адама. (Не свободный ум - это нонсенс.)
МИ (тоже кусочками): «Полагаю, что рай является человеческим сердцем… Древо жизни понимается как логос умопостигаемых, а древо познания добра и зла – как логос чувственных…
…Когда же он (человек) посвящает властное (то есть разумное) начало души чувствам и телу, то выбирает древо (познания) и познает опыт доброго и злого: доброго – когда естественно наслаждается телом через вкушение чувственных, злого – когда душа ведома худшим, а естественные силы ослабевают» (Вопросы и затруднения, 44).