а где ре-посты,  я что-то не нашел

спасибо, я рад, что это кому-нибудь интересно

Рассказав нечто о воде, отдадим должное и огню. Тем более, что по прп. Каллисту эта «вода -- живая и говорящая», а «огонь -- орошающий влагой». Ср. сщмч. Игнатий Богоносец: «Моя любовь распялась, и нет во мне огня, любящего вещество, но вода живая и говорящая во мне, изнутри взывает мне: "Иди к Отцу"".

Свт. Иоанн Златоуст: «Когда Бог создал Адама, он вложил в его сердце огненный угль, чтобы при его свете он руководился к будущей жизни действием Святого Духа. Но после преступления лучи этого угля погасли, и он не проявлял своего действия в течение жизни всех тех поколений, которые предшествовали приходу Христа».

Огонь этого угля есть «тот, о котором Господь наш сказал: “Огонь пришел Я низвести на землю, и как Я желал бы, чтобы он возгорелся!” — и он (ныне) сокрыт во всех сынах таинства крещения, как сокрыт огонь во всех созданных природах».

Огнь, сокрытый "во всех созданных природах», это огнь божественной любви ко всему творению, огнь (начатков) обожения, того созерцаемого подвижником состояния, в котором будет все творение в будущем веке. С действием этого огня в сердце подвижника "соединяется нежное действие дуновения" и божественная любовь ко всему творению. И эта любовь обязательно сопровождается любовью ко всем людям, безразлично, добрым или злым, как пишет об этом прп. Исаак Сирин. Такая любовь является, в частности, показателем (одним из) правильности переживаемого опыта. Потому что есть другая любовь и другой огонь, но об этом как-нибудь в другой раз.

"Огнь из дома Господня исходит из области сердца … и с тихостью умиряет монаха во всех его действиях".

Ср. Симеон Благодатный: "Тот, кого посещает [эта] благодать во время псалмопения и молитвословия, тотчас меняется, язык умолкает, а движения души прекращаются и успокаиваются в тишине".

"Когда над всеми твоими движениями и членами неожиданно воцаряется мир и необыкновенное спокойствие, душа ликует от радости, а любое размышление или мысль от тебя отступают, знай, что в этот момент ты сподобился действия благодати".

О сокровенном характере присутствия божественного огня в природе, "где огонь скрывает блеск своего великолепия, а также внезапность, с которой он может воспламениться", пишет также
Иоанн Дальятский.

Евгений, спасибо за Вашу работу!
Читаем и делаем ре-посты Ваших цитат и комментариев.

Еще кое-что о безмолвии, которое прп. Каллист ("Главы о рае") называет исихазмом:

"Блажен муж, умное чувство которого процвело из прославленного безмолвия и, можно сказать, вернулось к самому себе и живет веянием и порывом Духа"

Блажен ум, который "не иде на совет нечестивых" помыслов, а вернулся к самому себе, то есть в сердце. Действием, которое одновременно является и веянием, и порывом, Духа. Который "дышет идеже хочет", порывом приходит, безмолвно веет и так же внезапно уходит, и не знаешь "откуда пришел и куда уходит".

Такой ум становится в Духе одновременно и (умным) чувством, процветающим бесчисленными созерцаниями в безмолвии.

"Такое [умное чувство] есть плод здравой [действием] благодати мысли. Оно исправляет все душевные расположения, совоздвигает ум и легко изменяет сердце, причем мысль воспаряет к божественным [вещам]. [Но умному чувству] воистину еще более невозможно прийти к самому себе без безмолвия, основанной на методе, и чистоты ума во благодати, чем человеку — плыть по воздуху. С этим чувством памятовать о Боге и созерцать Бога — и полезно, и благотворно . А без этого чувства памятование о Боге — как если бы кто забывал о Нем, а созерцание и ве́дение Бога — скорее неве́дение и неви́дение Его"

"Безмолвие, основанное на методе" (ἡσυχία ἐπιστημονική) -- это в традиционной аскетической терминологии «художественное безмолвие (или исихи́я)», как они описаны у отцов-исихастов.

"Тот, кто по благодати обрел это божественное чувство, тот, можно сказать, обрел Бога. Он не нуждается в словах, предстоя пред Богом и избрав служение (букв. λειτουργεῖν) [Ему]"

Это буквально безмолвная литургия и (как мы писали ранее), в определенной смысле, со-творение мира (сердца и всего мира, того, что в нем еще не сотворено).

"Он лобызает молчание, а лучше сказать, и нехотя молчит. Дух Божественный обитает в нем. Любовь, мир и радость духовная воссиявают от него. Он живет жизнью, чуждой обычной общей жизни. Веселится о Боге, и очи его — [очи] умные — зрят умный свет. Сердце его носит огнь. Простота и неизменность, беспредельность и безграничность, безначальность и вечность с изумлением сопребывают с ним. Постоянные слезы текут из очей его, и ничуть не меньше из сердца его [бьет] источник живой воды духовной. С умопостигаемыми [вещами] он единично всецело соединяется, и озаряется блистанием Единого, и наслаждается наслаждением надмирным, и восторгается, и ликует, дивится и изумляется, обращаясь окрест Бога"

Возвращаюсь еще раз (и еще раз) к этой цитате, Иоанн Дальятский:

«Мое сердце только что возмутилось против моего пера; я едва не сломал его, поскольку оно не может описать здесь дивные красоты. (В самом деле) я вижу реки воды живой, текущие из Источника Блаженства, и они, хотя являются предо мною, пребывают покрытыми и сокрытыми безмолвием»

Прп. Исаак Сирин пишет по схожему поводу:

"Тогда созерцатель восходит через умную деятельность выше начала существования мира, когда творение еще не существовало и не было ничего: ни неба, ни земли, ни ангелов, ничего из вещей, которые пришли в бытие"

И далее:

"Внезапно он (или Он, из контекста это непонятно) приводит все в бытие, причем ему (Ему) достаточно чего-либо захотеть, и все совершается перед ним (Ним). Затем он (здесь уже, наверно, человеческий ум) спускается мыслью, переходя от одного к другому по всем созданиям Божиим"

Вполне можно предположить, что эта двойственность (он, или Он) допущена прп. Исааком не случайно. Здесь человеческий ум выступает со-творцом Богу, и кто из них творит, не ясно, так как творят оба.

И все, что касается этого рода безмолвия, но более пространно описано через века свт. Игнатием Брянчаниновым, пусть и другими словами, но очень узнаваемо:

"Назову ли Его светом? Я не вижу света; но он просвещает ум мой и сердце превысшее всякаго слова, превыше всякаго земнаго учения, без слов, с несказанною быстротою, каким-то странным—так выражу невыразимое—прикосновением кь уму, толи действием внутри самаго ума. Назову ли Его огнем? - но Он не сожигает; напротив того орошает приятно, и прохлаждает. Он — некий глас хлада тонка (3 Царств. ХИХ, П2); но от Него 6ежит, как от огня, всякая страсть, всякий греховный помысл. Он не произносить никакого слова, — не произносит, и вместе глаголет, учит, воспёвает чудно, таинственно, с несказанною тихостию, тонкостию, изменяя, обновляя ум и сердце, прислушивающийся Ему в безмолвии, в душевной клети. Он не имеет никакого образа, ни вида, ничего в Нем нет чувственнаго. Он вполне невеществен, невидим, крайне тонок: внезапно, неожиданно, с несказанною тихостию является в уме, в сердце, постепенно разливается во всю душу, во все тело, овладевает ими, удаляет из них все греховное, останавливает действие плоти и крови, соединяет разсеченныя части человека во едино, являет целым наше естество, которое разсыпалось от страшнаго падения, как разсыпается от падения сосуд скудельный. Кто, видя возсозидание, не познает руки Создателя, единаго имеющаго власть созидать и возсозидать?

Доселе говорю лишь о действии, не называя, кто — действующий. Наименовать мне Его — страшно! Осмотрите меня, братия разглядите совершающееся во мне! вы скажите мне, что во мне совершается? вы скажите мне, кто — совершающий? — Чувствую, ощущаю в себе присутствие Странника. Откуда Он пришел, как во мне явился—не знаю. Явившись, Он пребывает невидимым, вполне непостижимым. Но Он присутствует: потому что действует во мне, потому что обладает мною, не уничтожая моей свободной воли, увлекая ее в Свою волю несказанною святостию Своей воли. Невидимою рукою взял Он ум мой, взял сердце, взял душу, взял тело мое. Едва они ощутили эту руку, как ожили! Явилось в них новое ощущение, новое движение, — ощущение и движение духовныя! Я не знал доселе этих ощущений и движений, даже не ведал, не предполагал существования их. Они явились, и от явлений их скрылись или сковались ощущения и движения плотския и душевныя; они явились, как жизнь, и исчезло, как смерть, прежнее состояние. От прикосновения руки ко всему существу моему, ум, сердце и тело соединились между собою, составили нечто целое, единое, потом погрузились в Бога, — пребывают там, доколе их держит там невидимая, непостижимая, всемогущая рука. Какое-ж чувство обемлет меня там? Обемлется все существо мое глубоким, таинственным молчанием, вне всякой мысли, вне всякаго мечтания, вне всякаго душевнаго движения, производимаго кровию; субботствует и вместе действует все существо мое под управлением Святаго Духа. Управление это необъяснимо словом. Пребываю как упоенный, забываю все, питаюсь недоведомою, нетленною пищею, нахожусь вне всего чувственнаго, в области невещественнаго, в области, которая превыше не только вещества, превыше всякой мысли, всякаго понятия: не чувствую самаго тела моего. Очи мои смотрят, и не смотрят,—видят, и не видят: уши слышат, и не слышат; все члены мои упоены, — и я шатаюсь на ногах моих, держусь за что нибудь руками, чтоб не упасть мне, или лежу, поверженный на одр, как бы в болезни безболезненной и в разслаблении, произшедшем от преизобилия силы. Чаша Господня, чаша Духа упоявает державно (Псал. XXII, 5). Так. провожу дни, недели!.. и сокращается время!.. Молчание дивное, обемлющее ум, сердце, душу, устремившихся всею крепостию своею к Богу и потерявшихся — так сказать — в безконечном движении к безпредельному, молчание это—вместе и беседа, но без слов, без всякаго разнообразия, без мыслей, превыше мыслей." ("Странник")

"Он — море, Которое не разливается и не мелеет для созерцающих, вечное движение, как в течениях вод, постоянного распределения энергий"

"Посреди дождей Той сотвори молнии" (Пс. 134: 7), а посреди несотворенного сотворямое, что трактуется как видение начала творения и обустройства мира (на земле сердца подвижника и всего мироздания).

Ср. Быт. 1:2 "Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий ношашеся верху воды" (как творящая сила Божества, по выражению свт. Василия Вел.).

Ср. прп. Симеон Нов. Богослов (Гимн 21): "Вижу источник всякого блага и причину всего. Вижу то безначальное Начало, от которого произошло все, через которое все оживляется и исполняется пищи. Ибо по Его желанию все приходит в бытие и делается видимым и по воле Его все исчезает и прекращается".

Трактовка видения источника Духа как сотворения мира вообще и рая в сердце подвижника близка у разных отцов-созерцателей, совпадает по своим характерным признакам и означает его рождение от Духа (в отличие его первого рождения от воды -- крещения).

Некоторым образом суммируя написанное в предыдущих двух-трех постах. Основная цель подвижника, согласно прп. Каллисту, это обретение и созерцание в сердце источника Духа. Это истинное и конечное благо (этой ступени) подвижничества, в отличие, например, от чтения псалмов, которое, согласно нему, есть благо служебное, и которое надо немедленно прекратить, когда появляется возможность созерцания. Чтение можно умеренно совершать, когда созерцание ослабевает.

Созерцание божественного, в отличие от чтения, благо беспредельное, так как созерцается при этом не имеющее предела, но вместе с тем удивительным образом ограничиваемое пределами сердца. Созерцаемое неразличимо различается друг от друга, составляя вместе с тем единое целое, бесконечное и неописуемое по своему содержанию, но находящее свои пределы и описуемое в насаждаемых в сердце добродетелях, как вода, омывающая корни райских растений, которая неразличима по отношению к себе самой, но находящая свое различие в том, что она питает в безмолвии. Так и божественные энергии сами в себе составляют одно, но различаются по отношению к творению.

Непостижимая сама по себе вода, различающаяся в энергиях-стеблях по отношению к творению, дает в добродетелях-созерцаниях умопостигаемый плод. Такова в целом картина райских насаждений по прп. Каллисту, и это простые созерцания умопостигаемого. А беспредельные -- это когда нет плода или плод еще не проявился, "ибо, если Он почивал от дел, которые начинал творить, то ясно, что Он не почивал от тех дел, которые не начинал творить". И эти дела пока "пребывают покрытыми и сокрытыми безмолвием" и созерцаются подвижником в безмолвии как неразличимо различимые.

Сложные же созерцания, в отличие от простых и беспредельных, имеют форму и вид, и, будучи даже благословными, препятствуют истинному созерцанию

Здесь надо уточнить, что "райскими насаждениями" (в мысленном раю человеческого сердца) могут называться как сами божественные энергии, так и насаждаемые ими добродетели. В первом случае источник Духа посреди мысленного рая сердца разделяется на множество энергий, оставаясь при это одним и тем же. Во втором случае насаждения иноприродны божественным энергиям, но "орошаются" ими как из одного источника.

"[Этот] источник — не той же природы, что растения или земля [сердца]: и хотя все это — иноприродно  источнику, все с трудом поддающиеся исчислению растения в достатке [получают] воду, которая напояет и утучняет их и более чем щедро  укрепляет".

Созерцания вторых просты, а созерцания первых беспредельны (см. также Иосиф Хаззайя о делении созерцаний на сложные, простые и беспредельные), и "достойно удивления, -- пишет прп. Каллист, -- как такой маленький сосуд сердца, носимый в столь малом теле, производит, непрестанно источая, столь беспредельный Дух, что Его хватило бы для жизни бесчисленных тел".

Простые созерцания связаны с божественной любовью (огнем) и добродетелями, в которых воплощается Христос, так беспредельное становится во Христе простым, описуемым и имеющим предел. Поэтому Иосиф Хазайя пишет, что «из сердца монаха проистекает Христос, Источник жизни».

О беспредельных созерцаниях Иоанн Дальятский: «сердце это источник потоков сокровищ Святого Духа». Они, энергии-потоки, беспредельны, неописуемы и покрыты безмолвием:

«Мое сердце только что возмутилось против моего пера; я едва не сломал его,
поскольку оно не может описать здесь дивные красоты. (В самом деле) я вижу реки воды живой, текущие из Источника Блаженства, и они, хотя являются предо мною, пребывают покрытыми и сокрытыми безмолвием»

Земля сердца "очищается жаром огня и орошается водой Духа".

согласен