consensus patrum

Может быть, вопрос, который я хочу сейчас задать, несколько надуманный, однако же не лишен некоторого интереса...

Начиная с пс.-Дионисия, в дискурс отцов входит понятие взаимопроникновения ипостасей Троицы:

"...в божественном единстве, т.е. сверхсущественности, единым и общим для изначальной Троицы является <...> присутствие и пребывание царственных ипостасей, если можно так сказать, друг в друге, полностью сверхобъединенное, но ни единой частью не слитное" (О божественных именах. Гл. 2).

Это взаимопроникновение отцы выражали через понятия почивание (идет ли речь о почивании Духа в Сыне или же почивании ипостасей каждая в каждой), а также через понятие воссияние (Духа через Сына или же Сына через Духа).
 
Понятию почивание эквивалентны и некоторые другие понятия: нахождение, пребывание, присутствие. А воссиянию - сияние, проявление, облистание.

И вот вопрос: можем ли мы в умозрении различать почивание и воссияние?

Напр., почивание ипостасей друг в друге - это нечто устойчивое, неподвижное, неисходное; ипостаси здесь, пребывая друг в друге, не выходят за пределы друг друга, как бы покоятся. Но совсем другое в воссиянии: здесь уже некий выход за пределы друг друга, движение и как бы распространение. Тут и сами предлоги на это указывают: почивание в - нахождение в пределах чего-то; воссияние через - выход за эти пределы.

В то же время одно от другого неотделимо. Почивание и воссияние - моменты общего взаимопроникновения ипостасей.

Но с чем связать эти моменты?

Вот мое предположение. Когда мы говорим о почивании ипостасей, то выдвигаем на первый план тождество сущности. Так, напр., мы говорим: Дух сущностно почивает в Сыне.

Когда же говорим о воссиянии, то выделяем движение сущности, т.е. тождество энергии. Напр., говорим: Дух превечно воссиявает через Сына, имея в виду энергийное воссияние.

Может быть, свт. Григорий Палама неслучайно предпочел воссиянию почивание для выражения внутритроичной жизни ипостасей, а само воссияние относил к икономии. Он связал воссияние с нетварной энергией, движущейся, вообще говоря, вовне, и поэтому исключил его из внутритроичного бытия, предпочитая говорить здесь о почивании. Важно то, что Палама связал-таки воссияние с энергией, а почивание - с сущностным взаимопроникновением ипостасей.

А вот свт. Григорий Кипрский говорил о превечном воссиянии, т.е. воссиянии не в икономическом смысле, и при этом связывал его с ниспосыланием Духа через Сына твари. Превечное воссияние становилось как бы условием для временного энергийного воссияния Духа через Сына, а временное воссияние - отражением превечного. В этом смысле можно говорить о перихоресисе ипостасей посредством энергии, что отличалось бы от сущностного пребывания ипостасей друг в друге.

предположение интересное


 у него есть одно место в " Первом слове об исхождении Святого Духа", где все же говорится о почивании Духа на Сыне в дискурсе движения:

Есть же и {сущее} беспричинно и совершенно абсолютно и превыше благоволения и человеколюбия, как не по воле, но по одной лишь природе сущее от Отца предвечное и сверхъестественнейшее Духа исхождение, движение и выступление. Спросить же подобает нас, имеет ли и согласно этому неизреченному и недомыслимому движению исходящий от Отца Дух, "где почить" благолепно? Спрашивая же, обретаем Отца Единородного Бога, благоволившего научить и открыть сие прежде всего Иоанну, Господнему Предтече и Крестителю, как {сам он} говорит: и аз не видех Его, но пославый мя крестити водою, той мне рече: над Негоже  узриши Духа сходяща и пребывающа не Нем, Той есть крестяй Духом Святым. Посему и свидетельствова Иоанн, глаголя, яко видех Духа сходяща яко голубе с небесе, и пребысть на Нем.

какая высота!